Не стоит делать из дефицита бюджета трагедию — эксперт

Эксперт уверен, что есть некоторое нагнетание проблемы с бюджетным дефицитом, и не стоит из этого делать трагедию.

— Последние 20 лет, за некоторыми исключениями, дефицит бюджета варьируется в пределах 2-3% ВВП. При этом критическим считается порог в 3%, хотя большинство развитых стран превышают этот порог, доходя до 5-8% от ВВП. У нас, к сожалению, есть нагнетание в части того, что отнимают трансферты Нацфонда и тем самым визуально увеличивают дефицит, — объяснил Олжас Худайбергенов.

Он предложил сопоставить нашу ситуацию с опытом зарубежья, где зачастую все нефтяные доходы перечисляются напрямую в бюджет, а не в Нацфонд. Хотя в Норвегии, к примеру, Нацфонд не только перечисляет трансферты в бюджет, особенно если падают доходы бюджета, но и активно инвестирует во внутреннюю экономику.

В Казахстане налоговые поступления от сырьевого сектора поступают в Нацфонд, а затем они частично возвращаются в виде трансфертов. Само по себе перечисление трансферта не должно считаться проблемой. Более того, если бы эти деньги шли в бюджет, как, например, делается в тех странах, где нет своего Нацфонда, то у нас дефицит был бы существенно ниже, чем сейчас.

Есть и другой нюанс: во многих странах социальные обязательства выведены во внебюджетные фонды, то есть при сопоставимых условиях у нас не было бы дефицита, и это не говоря уже о том, что сама налоговая нагрузка (доходы бюджета) в развитых странах в 2-3 раза выше, чем у нас.

И наконец, надо понимать, что благодаря пенсионной реформе 90-х пенсионные расходы возлагаются на бюджет, а поступления по пенсионным взносам ушли в пенсионные фонды. И только относительно недавно пенсионные фонды тоже начали выплачивать пенсии, при этом все равно эта реформа “повесила” на бюджет базовую пенсию и гарантию по доходам пенсионных активов.

— В общем, нет у нас критической проблемы с бюджетным дефицитом. Более того, он искусственный, из-за того, что мы все еще следуем кривым конструкциям, созданным в 2000-х годах. При их устранении мы очень быстро выйдем в профицит. При устойчивом торговом профиците, как у нас, страна обязана иметь и постоянный бюджетный профицит, даже при условии, что не будет трансфертов из Нацфонда — подчеркивает эксперт.

В странах Евросоюза вопрос бюджетного дефицита решается через строгие фискальные правила и механизмы контроля. В частности, дефицит бюджета не должен превышать 3% ВВП, а государственный долг — 60% ВВП.

— В Казахстане же дефицит бюджета составляет 2,7%, а госдолг — около 30%, что соответственно в 2 и 3-4 раза меньше, чем в большинстве стран крупнейшей двадцатки, — отмечает экономист.

Между тем, по его мнению, бюджетный дефицит — это норма, так как всегда будут возникать ситуации, когда государству придется заимствовать, чтобы сделать сейчас то, что принесет выгоду в будущем.

– С другой стороны, у нас есть все возможности жить без дефицита и госдолга. При устранении кривых механизмов прошлого понадобится 3-4 года, чтобы выйти в зону устойчивого профицита, — подчеркивает эксперт.

Что касается Нацфонда, который в свое время создавался не только как копилка на «черный день», но и для того, чтобы избежать голландской болезни, эксперт отмечает, что «на самом деле изначально его не надо было создавать».

— Мы собираем деньги в Нацфонде и отдаем их в долг по ставке меньше, чем берем взаймы сами. И только лишь в глазах небольшого числа людей, близких к принятию решений, эта нелогичность кажется нормой, — подчеркнул он.

С другой стороны, даже при сохранении Нацфонда у нас есть возможность жить без дефицита, и постоянное участие Нацфонда в финансировании бюджетных программ — это норма, а не что-то плохое.

— Нацфонд создали 25 лет назад, и на длинных дистанциях откладывать на вечное завтра — тоже нелогично. Часть Нацфонда может использоваться в экстренных случаях, но часть обязана вкладываться в развитие страны, так же как это делается в Норвегии, — отмечает О. Худайбергенов.

Между тем эксперт считает, что есть и иные источники решения вопросов с дефицитом – через уменьшение теневой экономики.

— В тени у нас 30% ВВП, а если смотреть отдельно на фонд оплаты труда, то под 50%. Если их вывести из тени, то этих мер достаточно, чтобы уйти от дефицита в зону профицита. Особенно полегчает внебюджетным социальным фондам, которые из-за кассового разрыва сейчас финансируются за счет бюджета, создавая дополнительную нагрузку, — подчеркивает экономист.

С бюджетной дисциплиной все тоже более-менее понятно: при исполнении расходной части госорганы стараются все делать вовремя. Однако эксперт говорит о проблеме в доходной части. Дело в том, что в последние годы расходы растут быстрее доходов, при этом доходы поступают позже, чем планировалось, сдвигаясь по времени уплаты.

— Однако это исключительно из-за механизмов, сложившихся в предыдущих годах. Сейчас правительство пытается их убрать, из-за чего в моменте может повыситься нагрузка на Нацфонд. Но это разовый всплеск, потом все нормализуется. Вообще бюджетная конструкция прошлого — это авгиевы конюшни, которые надо еще расчищать, упрощать, приводить в соответствие со здравым смыслом, — подчеркивает О. Худайбергенов.

Интересная ситуация сложилась и в регионах, где сегодня часто требуют дополнительных трансфертов из центра и превышают бюджеты по нецелевым статьям расходов. Однако эксперт считает, что в таком положении они оказались вынужденно.

— Сейчас регионы находятся в ситуации, когда они на местах отвечают за все, но все равно должны согласовывать каждый шаг с центром. Необходимо им дать бюджетную автономию, особенно в рамках реализуемого пилота по внедрению блочного бюджета, — отмечает экономист.

Регионы лучше видят свои потребности, и, уверен спикер, если им заранее дать понимание бюджетных лимитов на 3-5 лет вперед и убрать согласования в пределах лимитов, то это сильно улучшит качество планирования, скорость принятия решений и гарантированно вызовет улучшение экономической ситуации просто потому, что не будет бюрократии.

— Есть еще один нюанс: часто говорят о том, что надо «затянуть пояса». Но для государства это никак не должно означать урезание расходов – лишь перенаправление денег с неэффективных на эффективные расходы, а общая сумма расходов не должна сокращаться, иначе это будет удар по экономике, — считает экономист.

О.Худайбергенов затронул и такой момент: к сожалению, бюджет развития составляет всего лишь 10-15% от госбюджета. Это критически мало. По его мнению, желательно изменить архаичные бюджетные конструкции таким образом, чтобы больше внимания уделять вопросам развития.

СМИ нередко задают вопросы представителям Минфина и депутатам, требуя объяснить, кто понесет ответственность за дыры в бюджете. Однако, по словам эксперта, не стоит перегибать с эмоциями и увлекаться чрезмерным переживанием за дефицит бюджета, так как проблема легко решаема. При этом в части траты бюджетных средств ответственность должна быть только за две вещи — уголовная за коррупцию и репутационная/административная за неэффективные траты.

— Правильное установление и распределение такой ответственности будет однозначно содействовать уменьшению бюджетного дефицита, но при этом сам факт бюджетного дефицита, пока он в пределах нормы, не должен рассматриваться как нечто, за что надо нести ответственность, — подчеркивает экономист.

По его словам, в целом у Казахстана, в отличие от большинства других стран, есть возможности обеспечить устойчивый торговый и бюджетный профицит, при этом изменить бюджетную конструкцию так, чтобы социальные расходы были выведены во внебюджетные фонды, а госбюджет был на 80-90% посвящен бюджету развития.

— Тогда наступят еще два положительных последствия: постепенно обнулится госдолг и вокруг бюджета появится множество внебюджетных фондов, куда будут аккумулироваться излишки из-за профицита бюджета и которые бюджет сможет использовать, в принципе отказавшись от помощи Нацфонда, — поделился своим видением О. Худайбергенов.

Ранее мы писали о том, что в прошлом году неэффективные траты бюджетных средств выросли почти в два раза.